Поступки Человека и Гражданина
Суть человека выявляется в переломных, острых ситуациях, в момент выбора, в отношениях с властью, с начальником, с подчинёнными. Приведённые ниже эпизоды из жизни Л.Д.Вяземского характеризуют его как человека чести, как благородного человека, как гражданина.
The real human nature becomes evident in critical situations, when one is placed in a dilemma. It becomes evident in one’s attitude to power, to one’s chief, one’s subordinates. The given below episodes of L.D.Wiazemsky’s life characterize him as an honest, noble man and a devoted citizen.
У ряда старинных русских княжеских фамилий, ведущих своё начало от великого князя Рюрика, издавна бытовало мнение, что они имели больше прав на российский престол, чем царствующие Романовы. Поэтому они внимательно следили за жизнью и поступками каждого из царей и жестко критиковали их неправые дела. В какой степени этой идее были подвержены все Вяземские, судить трудно, но у Леонида Дмитриевича она явно была.
Супругой императора Александра II была дочь Людвига II – великого герцога Гессенского - Мария. Рано выйдя замуж за Александра II, она имела от этого брака восьмерых детей. По мнению современников, императрица Мария Александровна была безупречной женой Александра II. Однако частая беременность подорвала её здоровье, и она стала болеть. Муж охладел к ней и стал часто вступать в интимные отношения с другими женщинами, и даже имел от них внебрачных детей. Наиболее длительным его увлечением была княжна Eкатерина Михайловна Долгорукая, которая на 29 лет была моложе своего царственного любовника. От этой связи родилось четверо детей. Всем им и своей любовнице он дал титул светлейших князей Юрьевских.
Екатерина Михайловна сопровождала царя в его поездках по России и за границу. Царь поселил её в Зимнем дворце недалеко от 
покоев своей официальной жены императрицы Марии Александровны. Великосветское общество недовольно смотрело на такую любвеобильность пожилого царя и резко осудило его за это. Малейшую критику его поступков царь резко пресекал. Когда начальник Третьего отделения Собственной Его Величества канцелярии, шеф жандармов, граф П.А.Шувалов доложил царю о неблаговидных поступках его любовницы с железнодорожными концессиями, которые давали ей побочные доходы, то разгневанный Александр II тут же выслал его на службу за границу.
Князь Л.Д.Вяземский, воспитанный с детских лет в строгих нравственных нормах, также разделял негативные мнения о фаворитке царя. У Екатерины Михайловны Долгорукой была родная сестра Мария. Она окончила Смольный институт благородных девиц и жила у своего брата в Петербурге. Князь Л.Д.Вяземский был в это время флигель-адьютантом царя и везде сопровождал его во всех поездках. Неожиданно царь предложил молодому офицеру Л.Д.Вяземскому в 1877 году жениться на сестре Екатерины Михайловны - Марии. Но Л.Д.Вяземский отказался от этого предложения. За этим отказом последовала полная к нему немилость. Царь тут же отослал его в действующую Дунайскую армию. Если бы Л.Д.Вяземский согласился жениться на сестре любовницы царя, то это гарантировало ему в будущем блестящую служебную карьеру. Об этом факте писал известный государственный деятель тогдашней России А.А.Половцов ("Дневник государственного секретаря" - 2005).
Будучи губернатором в Астрахани, Л.Д.Вяземский с большим сочувствием отнесся к Н.Г.Чернышевскому, высланному
в этот город после семилетней каторги и двадцатилетней ссылки в Сибири. Л.Д.Вяземский стал принимать его у себя в семье и очень огорчался, что тот приходил к нему один раз в неделю, а не два, как они договаривались прежде. После холодной Сибири в жаркой Астрахани Чернышевский стал сильно болеть. Л.Д.Вяземский ходатайствовал в министерстве внутренних дел о полном прощении Н.Г.Чернышевского и переводе его в родной город Саратов, что и было со временем осуществлено.
Редактор журнала "Современник" Н.Г.Чернышевский был в 1862 году арестован, посажен в Петропавловскую крепость, а в 1864 году осужден на каторжные работы в Сибири. О конкретных обвинениях Чернышевскому русская общественность долго не знала, но со временем они стали известны. Его обвинили в сношении с эмигрантом А.И.Герценом, в участии в составлении прокламации к крестьянам и в написании письма к поэту А.Н.Плещееву преступного содержания. Однако со временем выяснилось, что все эти обвинения ложные.
А.И.Герцен при временном закрытии в 1861 году журнала "Современник" предложил в письме Чернышевскому издавать его за границей. Но
Чернышевский от этого решительно отказался, и переписки с А.И.Герценом после этого у него совсем не было. Единственный обвинитель и доносчик на Чернышевского оказался за ряд своих поступков настолько неблагонадежным, что его выслали в административном порядке в Архангельскую губернию. Верить такому доносчику было нельзя. А письмо к поэту А.Н.Плещееву по заявлению Чернышевского он никогда не писал, оно было поддельное. Отправлено оно было не по почте, а с посыльным, который отнес его прямо в департамент полиции. Экспертизу почерка никто не проводил. За что же судили его? Известный публицист и литературный критик И.С.Аксаков назвал суд над Н.Г.Чернышевским "Черной неправдой". А известный русский философ В.С.Соловьев писал: "В деле Н.Г.Чернышевского не было ни суда, ни ошибки, а было насильственное деяние с заранее составленным намерением … Искали поводов, поводов не нашли, обошлись без поводов" ("Философская публицистика" - 1989. - С. 639-650).
|
|
|
|
|
Плещеев Александр Николаевич
(1825-1893)
|
Аксаков Иван Сергеевич
(1823–1886)
|
Соловьёв Владимир Сергеевич
(1853—1900)
|
Конечно, князь Л.Д.Вяземский знал о таких мнениях передовой русской общественности, взгляды эти он, безусловно, разделял и в соответствии с ними старался сделать всё, чтобы помочь больному Н.Г.Чернышевскому.
Фотография Л.Д.Вяземского астраханского периода
Высокое гражданское чувство проявилось у Л.Д.Вяземского в отношении к учащейся молодёжи. Он не разделял их радикальных убеждений, но считал, что применять к ним жёсткие репрессивные меры неразумно. 4 марта 1901 года он вступился за студентов, митинговавших перед Казанским собором в Петербурге против "Временных правил", по которым студентов за участие в беспорядках отдавали в солдаты; отвёз избитого полицией студента в Кауфманскую больницу. Л.Д.Вяземский за эту защиту пострадал сам. Ему от имени императора был объявлен строгий выговор, и он был на один год сослан в своё имение.
Собор Казанской Божьей Матери в Санкт-Петербурге
Известный государственный деятель граф С.Ю.Витте писал по этому поводу: 
"Меры эти, не успокаивая смуту, только раздражают благоразумных людей. Достаточно сказать, что член Государственного Совета, бывший начальник уделов, генерал, раненый во время Восточной войны, был сослан в своё имение за то, что во время беспорядков на Казанской площади революционеров и молодёжи, вошёл в пререкания с полицейскими, действия коих ему показались некорректными, - князь Вяземский, крупный землевладелец, ныне один из самых правых членов Государственного Совета" ("Воспоминания". Т. 2. - 1960. - С. 322).
Выступление князя Л.Д.Вяземского в защиту студентов тогда получило большое общественное звучание в самых разных кругах России. Увольнение князя Л.Д.Вяземского и высылка в имение не обошла вниманием и печать. Официальная пресса только констатировала этот факт, а газета российской социал-демократической рабочей партии "Искра" (№ 3, апрель 1901 г.) откликнулась на событие такими словами: "Князь Вяземский на самом месте побоища мужественно протестовал против полицейских безобразий, за что удостоился высочайшего выговора. Пусть утешится князь Вяземский перед судом истории и общественного мнения. Это царское обругание почетнее, чем все знаки царской милости, заработанные им на службе самодержавию".
Великий русский писатель Л.Н.Толстой обратился вместе со своими единомышленниками к князю Л.Д.Вяземскому с коллективным 
письмом. В нём было сказано: "Уважаемый князь, Леонид Дмитриевич, мужественная благородная и человеколюбивая деятельность Ваша 4 марта перед Казанским собором известна всей России. Мы надеемся, что Вы, также как и мы, относите выговор, полученный Вами от Государя за эту деятельность, только к грубости и жестокости тех людей, которые обманывали его. Вы сделали доброе дело, и русское общество навсегда останется Вам благодарным за него. Вы предпочли отдаться чувству негодования против грубого насилия, и поступок Ваш вызывает всеобщее уважение и благодарность, которые мы выражаем Вам этим письмом. Лев Толстой" - далее следуют многочисленные подписи (Российский Государственный архив литературы и искусства. Фонд 2167, оп. 1, ед. хран. 9, л. 2).
В поддержку студентов было принято обращение "Союза взаимопомощи русских писателей" ("Русские географы и путешественники" - 1971. – С. 34-35).
"Лотарево", за рекой - село Падворки и Дмитриевская деревянная церковь
"В нас с детства развивали чувство ответственности перед крестьянами, дворовыми, слугами, учили, что наши привилегии оправданы лишь по мере того, как мы взамен отдаем народу наши заботы, наши знания, нашу материальную помощь в беде и тому подобное" ("Лотаревская Книга Судеб" - 1997).
В средствах массовой информации периода советской власти положение крестьян в начале 20-го века в деревне освещалось необъективно. Так, А.Беляев в хворостянской газете "Красное знамя" от 23 августа 1957 года писал, что в Коробовке рядом с роскошными строениями княжеской усадьбы находились "ветхие избушки крестьян, измученных непосильным трудом и постоянным недоеданием". Молодой человек из крестьянской семьи Фёдор "целый день возил навоз, снопы, полол господское просо, а заработок – 5 копеек в день, да и то, если за каждую недоглядку штраф не сдерут".
А вот совсем другая публикация крестьянина Якова Качанова "История села Коробовки" (СПб, 1902 г.). "В селе 179 домохозяйств, дома которых больше половины каменные. У нас 1823 десятины земли. Вся она разделена на три поля. На каждую душу выделяется в каждом поле 21 сажень ширины и 80 саженей длины" (это значит на более понятное современное толкование – 0,77 га, а в трех полях – 2,3 га). Он же сообщает, что в Коробовке более 300 голов рабочих лошадей у крестьян и более 200 голов коров (т.е. в каждом дворе по 2 лошади и 1-2 коровы). Все наши хозяйства поддерживаются посторонней помощью – заработками разного рода в имении князя Вяземского. Женщинам и девушкам платят в имении от 30 до 40 рублей, мужчинам больше.
Ясно, что не все дворы занимались землепашеством, некоторые постоянные работники имения Вяземского из Коробовки жили на зарплату. Кроме того, некоторые женщины на дому изготовляли сукно, ковры, другие домашние ткани, которые шли на продажу, а мужчины шили сапоги и занимались плотничеством.
Рыночная стоимость одной хорошей рабочей лошади была от 40 до 50 рублей, один пуд сливочного масла (16 кг 381 г) стоил на рынке в Грязях 20 рублей. Оплата труда в имении Вяземских была очень высокой. Многие жители окрестных сёл пытались попасть туда на работу, но в имение брали очень трудолюбивых и нравственно устойчивых работников. Помимо зарплаты у постоянных работников было много льгот: выделение продуктов на праздники, получение высокоурожайных семян и породистого молодняка скота и птицы. Когда случались пожары или другие несчастья князь дарил погорельцам лошадей, коров. После пожара в деревне Дебри, когда сгорели все дома, Леонид Дмитриевич построил бесплатно всем каменные дома под железом.
Как-то экипаж Л.Д.Вяземского сломался, и пока его чинили, князь разговорился с незнакомым крестьянином, обрабатывающим тут же своё поле. Он спросил крестьянина: "Говорят, что князь хороший хозяин, многое делает для народа, построил церковь, больницу, школы, нравится ли это народу?". Ответ его удивил: "Да, нравится, но он сделал это не для народа, а для спасения своей души". Л.Д.Вяземского чрезвычайно огорчило такое толкование его деятельности: "Что ни делай, благодарности никакой, и обязательно объяснят это по-своему". Тем не менее, отношение большинства крестьян к семье Вяземских было прекрасным. Многие крестьяне, долго работавшие у них в имении, фактически вошли в состав семьи и готовы были жертвовать собой и помогать ей во всём.
Дворецкий Иван Яковлевич Горшков.
В 1917 году во время погрома в "Лотарево" спас дневники Б.Л.Вяземского
Вот воспоминания крестьянина из окрестного с имением Л.Д.Вяземского села, опубликованные в газете "Добрый вечер" в феврале 2002 года "Из рассказа деда Ермолая". "Когда я вернулся домой с "японской", то меня взяли на работу во двор князя Вяземского. Жили мы в своих избах, а на работу приходили к князю. Вот там я и встретил свою Пелагею, она кухаркой была. Раз, второй встретились, поговорили - понравились друг другу. Прислал сватов, с согласия князя, но какой-то сбой произошёл – вернулись сваты ни с чем. Я к Пелагее, она – в слёзы. Говорит, сын князя Борис, гвардейский офицер, не пустил сватов. Видимо, Пелагея моя ему понравилась - она ведь красавица была. Я к старому князю. Он говорит: "Пришли завтра утром сватов". Какой у них произошёл разговор с Борисом, не знаю, только сын его утром укатил в Грязи, а оттуда в свой полк. Сосватали мы Пелагеюшку. Князь дал свою тройку в церковь ехать, подарил мне костюм жениховский, а Пелагее – фату и цветы. Добрый был князь, хороший, его все крестьяне уважали. Только прибаливал он, а для народа сделал немало: и больницу большую построил, и мост через речку навёл, и грейдер до станции сделал, парк насажал, пруды развёл. Любил деревья, сам планировал и сажал. Народ его за это ценил. В 1909 году привезли его в Грязи после операции в гробу. Верьте, народу понаехало на станцию – тысячи. Гроб князя Вяземского несли на руках до самой усадьбы, а это километров двадцать, наверное.
У нас, у русских, много всякого в характере, да и люди-то не все одинаковые, есть и воры, и пьяницы, и бездельники. Всяких хватает. А вот поди ж ты - доброе к себе отношение помним".
О гуманном отношении князя Л.Д.Вяземского к крестьянам рассказывает, по воспоминаниям своих родственников, Валерий Григорьевич Бурков (село Падворки Грязинского района Липецкой области, запись 17.05.2010).
Его мать Ольга Ильинична была младшей дочерью и пятым ребёнком в семье Ильи Фомича Буркова, который при выделе из большой семьи должен был получить пай для постройки дома и обустройства своего хозяйства. Однако Илья Фомич внезапно скончался, а его жена Прасковья Фёдоровна пай от свёкра не получила. Оставшись с большой семьёй малолетних детей, она стала бедствовать, так как сама болела астмой и много трудиться не могла.
Священник Коробовской церкви отец Леонид Гумилевский рассказал князю Леониду Дмитриевичу Вяземскому о тяжёлом материальном положении этой семьи. Князь тут же распорядился. На его средства был куплен сруб деревянного дома, привезён в Коробовку и построен на усадьбе этой бедной семьи. Печь в доме бесплатно сложили печники от помещиков Вельяминовых - родственников Вяземских. Вдове Прасковье Фёдоровне с детьми стало выплачиваться из средств князя ежемесячное пособие. Когда Л.Д.Вяземский скончался в 1909 году, это пособие до осени 1917 года аккуратно продолжал платить его сын Борис Леонидович. Три старшие дочери покойного Ильи Фомича Буркова были взяты в имение Вяземских на круглогодичную работу.
По рассказам же бабушки Валерия Григорьевича Буркова по линии отца - Натальи Ильиничны (1856-1963), - князь Л.Д.Вяземский часто выступал восприемником от купели (крестным отцом) у детей "своих" крестьян. После таинства крещения князь дарил крестнику или крестнице подарки и устраивал за свой счёт торжественный обед, на котором обязательно присутствовал сам. Вся семья Бурковых, как и большинство местных крестьян, отзывались о князе Л.Д.Вяземском, что он строг, но справедлив. На большие праздники и торжественные дни князь приезжал из имения в Коробовку с подарками для детей. Детвора с возгласами "приехал князь на моторе" выбегала на улицу села и традиционно получала от него конфеты и пряники, которые раздавали детям служащие.
Близ излучины реки Байгоры у Коробовки князем была посажена берёзово–еловая роща. Рядом с ней была устроена плотина на реке и пруд. Для отдыха крестьян был устроен и другой парк, который назывался "Черемошным". В нём было устроено озеро и прекрасные дубовые аллеи.
Коробовская больница, построенная Л.Д.Вяземским, была настоящим санаторием для местных жителей. Кроме медикаментозного лечения, была продумана для больных целая система оздоровительных мероприятий. При больнице был устроен парк и пруд с тремя пляжами: мужским, женским и общим. Весь персонал больницы отличался большим человеческим вниманием ко всем пациентам. На территории больничного комплекса для жилья врачей был построен двухэтажный дом. Была канализация, горячая и холодная вода, своя конюшня – для местной "скорой помощи".
